Хочу личный дредноут, половину Пар Воллена и... и пони.
08.03.2012 в 01:23
Пишет Glen Twain:Первое поздравление - брату.
Так как МЖД официально наступил, а спать я ещё не лёг, то выкладываю то, о чём так многопиздел говорил тебе, брат.
С праздником!
Название: 8-е марта
Автор: Glen Twain
Бета: нет
Фандом: KHR
Пейринг: 8059 (ну или почти), Ури
Жанр: romance, humor (небольшой)
Рейтинг: NC-17
Размер: mini (1445 слов)
Саммари: праздничный романс, граничащий с пвп, от лица милой кошки Гокудеры.
Предупреждение: есть отсылка к фанфику "Подарок".
Посвящение: посвящается [J]Luc Rens[/J]. С МЖД, ММГБ. х))
Размещение: только с разрешения автора.
Дискламер: герои принадлежат: Акира Амано ©.
прочитаешь, если нажмёшь на эту симпатичную ссылочку- Ааай, Гокудера… подожди…ай!
- Сейчас я дам тебе… восьмое марта… Придурок!..
Проснувшись от слишком громкого шума за стеной, Ури недовольно потёрла мордочку лапкой, словно желала скинуть сонное наваждение, прищурилась, потянула воздух носом и снова сонно прикрыла глаза. Перед её внутренним взором всё ещё стояла огромная миска свежего молока, чьей пленницей вот уже долгое время являлась Ури, и кошке вовсе не хотелось, чтобы её маленькая иллюзия исчезала. Однако мечте не дано было сбыться, и уже в следующий момент в стену, рядом с которой как раз лежала её подстилка, что-то с силой грохнуло, заставляя бедную кошку вздрогнуть и даже подскочить на месте. То, что хозяин вновь привёл домой своего недалёкого друга, Ури не сомневалась: только эта парочка могла производить такой шум средь бела дня. А уж что иногда творилось по ночам, и вообще говорить нечего. Но, тем не менее, это вовсе не являлось оправданием для того, что её сон, этот прекрасный, восхитительный сон был нарушен. Придирчиво оглядев коготки на своей лапке, Ури ещё пару секунд задумчиво смотрела в сторону коридора, будто решая, стоит ли игра свеч, и, по всей видимости, решив, что стоит, поднялась.
За то короткое время, что кошка преодолевала небольшое расстояние от кухни до комнаты Гокудеры, за едва прикрытой дверью творилось что-то невообразимое: Ури отчётливо слышала каждый шорох, каждый звук и даже сбивчивое дыхание нарушителей спокойствия. Ури была очень умной кошкой, поэтому та возня, что образовалась на кровати в комнате хозяина, не оставила ей ошибочных представлений, что всё это значило. Она с сожалением вспомнила голубую мисочку, полную белой ароматной жидкости, поразмышляла о несправедливости жизни и всё-таки заглянула в комнату, прежде аккуратно поддев угол двери лапой.
- Цветы мне принёс, да? – рвал и метал Гокудера, в прямом смысле срывая пуговицы с рубашки своего незадачливого любовника, не оставлявшего попытки к бегству. Маленькие пластмассовые кругляшки, не выдерживая напора блондина, разлетались в разные стороны ещё даже до того, как тонкие пальцы сжимали ткань рубашки, и, звеня, «убегали» под кровать, стол или шкаф. Ури с любопытством истинного хищника проследила путь каждой из пуговиц, сделав в голове пометку, непременно вспомнить о них позже.
- На восьмое марта, да? – следующими по плану у Гокудеры значились штаны Ямамото, в которые он тут же и вцепился, стараясь как можно быстрее стянуть с длинных худых ног бейсболиста. Надо отдать должное Такеши, парень вырывался очень энергично, брыкаясь и всячески стараясь скинуть вспыльчивого любовника с себя. Но то ли Гокудера был по-настоящему зол произошедшим, то ли он просто был замечательным наездником у себя на родине, все попытки Ямамото оказались тщетны. Всего несколько минут, и штаны бейсболиста повисли на спинке рабочего стула, а Ури одобрительно мяукнула, глядя на своего хозяина.
- Сначала колготки! – Гокудера сдёрнул последнюю деталь гардероба со своего парня, отправляя её в дальний полёт, и перевернулся к нему лицом. Но неуверенное «Чулки...» Ямамото потонуло в следующем негодующем залпе слов разъярённого блондина.
- Да плевать я хотел! Ты что, совсем все мозги в своём чёртовом бейсболе отбил? – Гокудера говорил быстро, съедая половину окончаний и едва удерживаясь оттого, чтобы не перейти на итальянский. Но даже в таком нервном возбуждении он успевал методично избавляться от одежды, плотно удерживая уже не сопротивляющегося любовника ногами. - Теперь цветы!
Не обращая внимания на небольшую перегруппировку, произошедшую на кровати, Ури с любопытством взглянула в сторону того, что было названо гордым именем «цветы», на деле оказавшимся вениковастого вида букетиком красных гвоздик, изрядно к тому же потрёпанным. Почему он лежал на полу, кошка понимала весьма смутно, искренне удивляясь тому факту, что хозяин, похоже, решил взять её работу на себя.
- Но Гокудера, я же не…
- Я что, баба по-твоему?!
Переведя взгляд рубиновых глаз вновь на хозяина, теперь нервно ищущего что-то в прикроватной тумбочке, Ури тряхнула кисточками на ушах и насторожилась. Напряжение стоящего в коленно-локтевой позе парня было не сравнимо с той всепоглощающей паникой, что охватила Гокудеру. Насколько могла судить о нём Ури с высоты своего кошачьего опыта, парень был не привычен валить партнёра на лапы, да и вообще вести в таком сложном процессе, как зачатие детей. По началу Ури вообще недоумевала, зачем её хозяин и этот лохматый, совершенно чужой в её привычном мирке парень занимаются подобным делом, ведь они оба были самцами, а от двух самцов, как известно, дети не родятся… Но со временем кошка привыкла даже к этому: люди такие глупые, что с ними поделать?
Тут её размышления были прерваны сдавленным стоном, раздавшимся со стороны кровати, и Ури вновь насторожилась, заметав по полу хвостом.
- Гокудерааа… - Ямамото, которого слишком активные действия любовника, похоже, застали врасплох, дёрнулся всем телом и вновь тихо простонал, утыкаясь лбом в сложенные ладони. Ему больно - поняла кошка. И дыхание, частое, прерывистое, практически оглушило её в наполнившей комнату тишине. Ури встревоженно повела ухом, прищуривая глаза, попыталась снова обратить на себя внимание коротким мявом, но не получив даже взгляда в свою сторону, терпеливо замерла. В конце концов, это даже было немного интересно – смотреть.
- Гоку…дера… - следующий полухрип-полувыдох был заглушён звонким шлепком повлажневшей от напряжённой испарины кожи о кожу, и Хаято, оказавшись полностью внутри застывшего бездвижно парня, вытянулся на нём, ещё сильнее вжимаясь в напряжённые ягодицы пахом. Вот теперь Ури могла – если бы умела – сказать, что где-то в глубине её кошачьей души заскребли острые ноготки Бьянки: гибкости светловолосого парня можно было позавидовать.
- Гоку…деррра… - растеклось по комнате вновь, прерывая поток мыслей кошки. Потом отчаянный стон повторился ещё раз, когда блондин начал двигаться, и ещё. Создавалось впечатление, что Ямамото заело, как заезженную пластинку, и он не мог вспомнить больше ни единого слова. Но, обратив внимание на то, как сильно сжимали его пальцы тонкий шёлк простыней, и как часто задышал её хозяин, в свою очередь, оставаясь нем, как рыба, кошка с удивлением отметила, что слушать ей нравится больше.
Это было непривычно и странно, вот так наблюдать со стороны человеческую страсть. Наверное, кто-то из великих ценителей красоты, конечно же, людей, мог назвать её животной, но вот Ури-то точно знала: такой у них нет. Нет этого напряжения, когда всё тело сводит от судорог, а под кожей сталью наливаются мышцы, и всё происходит с почти механической точностью: туда – обратно, вперёд и назад, всё быстрее и быстрее. Будто боясь куда-то опоздать, не успеть, люди отдаются инстинктам необдуманно и слепо, и если их застать в такой момент, остановиться уже не смогут. Умрут ради нескольких минут чистого наслаждения, и не пожалеют. Потому что это того стоило - Ури точно знает. Это видно по замутнённым, словно пьяным от кипящего в крови адреналина, глазам. По губам, хватающим небольшими глотками воздух, чтобы тут же с силой вытолкнуть его обратно. По лоснящимся от пота телам, скользящим так слаженно и синхронно, будто для этого и были созданы.
Гокудера сейчас лохматый, ещё сильнее обычного, его волосы спутаны, намокли у самого затылка, и почти не видно лица. Ури непривычно видеть его таким напряжённым, сосредоточенным, диким. Опять же по-человечески, потому что ни одно животное не станет так нежно льнуть к другому, когда в голове от внутреннего жара испаряются мысли. Он сжимает пальцами Ямамото, сминая подушечками смуглую кожу у самых рёбер, размашисто двигается между упругих ягодиц и молчит – стонет Ямамото. Громко, хрипло, надрывно, его голос дрожит, и парень даже не понимает, насколько. Для него быть в пассиве так же ново, как и для Гокудеры быть, что называется «сверху». Сегодня они поменялись ролями.
- Гокудера… - намного позже, уже тихое, едва слышное, потому что после всего голос охрип, и горло болит от слишком напряжённой работы. Ямамото осторожно шевелится под навалившимся на него худощавым телом Хаято, приподнимается на локтях и заглядывает через плечо. Он немного растерян, и в глазах плещется смятение, какое-то детское и неуместное. Ури недовольно косится на хозяина, чувствуя, что в светловолосой голове вновь творится что-то непонятное, а что – поди разбери.
- Го…
- Да заткнись ты, придурок! – неожиданно вскидывает голову парень, и Ури наконец-то может видеть пунцовые щёки Хаято и его блестящие глаза. Не проходит и секунды, как Гокудера вновь превращается в самого себя, такого же взрывного и взбалмошного, вот только зачем он лезет целоваться – Ури не понимает.
Подрывник, между тем, уже вновь успел перегруппироваться, развернуть, навалиться… и ему совсем плевать, что Ямамото не совсем комфортно вот так – сразу. Он, словно обезумев, обхватил лицо темноволосого парня руками, впился в его губы, настойчиво и жадно, как будто мечтал об этом весь вечер… И Такеши ничего не остаётся, кроме как обнять своего странного любовника в ответ. Он всё никак не может привыкнуть к столь частым сменам его настроения и снова забывает, что Гокудера так маскирует свои чувства.
Они целуются долго, со вкусом, и терпение кошки грозится лопнуть с каждой пролетающей мимо секундой, с каждым тихим полувыдохом-вдохом, глотком воздуха, на миг восполняющим нехватку кислорода тех двоих, у которых, кажется, поздравление готовится затянуться ещё на какое-то время. Когда опасения Ури оправдываются, и дыхание её хозяина сбивается вновь, кошка недовольно стучит хвостом по полу – ну сколько можно-то?
Минутой позже Ури уходит, мысленно хороня в памяти воспоминание о полной свежего ароматного молока миске. А ведь ещё восьмое марта… издеваются.
Конец.
URL записиТак как МЖД официально наступил, а спать я ещё не лёг, то выкладываю то, о чём так много
С праздником!
Название: 8-е марта
Автор: Glen Twain
Бета: нет
Фандом: KHR
Пейринг: 8059 (ну или почти), Ури
Жанр: romance, humor (небольшой)
Рейтинг: NC-17
Размер: mini (1445 слов)
Саммари: праздничный романс, граничащий с пвп, от лица милой кошки Гокудеры.
Предупреждение: есть отсылка к фанфику "Подарок".
Посвящение: посвящается [J]Luc Rens[/J]. С МЖД, ММГБ. х))
Размещение: только с разрешения автора.
Дискламер: герои принадлежат: Акира Амано ©.
прочитаешь, если нажмёшь на эту симпатичную ссылочку- Ааай, Гокудера… подожди…ай!
- Сейчас я дам тебе… восьмое марта… Придурок!..
Проснувшись от слишком громкого шума за стеной, Ури недовольно потёрла мордочку лапкой, словно желала скинуть сонное наваждение, прищурилась, потянула воздух носом и снова сонно прикрыла глаза. Перед её внутренним взором всё ещё стояла огромная миска свежего молока, чьей пленницей вот уже долгое время являлась Ури, и кошке вовсе не хотелось, чтобы её маленькая иллюзия исчезала. Однако мечте не дано было сбыться, и уже в следующий момент в стену, рядом с которой как раз лежала её подстилка, что-то с силой грохнуло, заставляя бедную кошку вздрогнуть и даже подскочить на месте. То, что хозяин вновь привёл домой своего недалёкого друга, Ури не сомневалась: только эта парочка могла производить такой шум средь бела дня. А уж что иногда творилось по ночам, и вообще говорить нечего. Но, тем не менее, это вовсе не являлось оправданием для того, что её сон, этот прекрасный, восхитительный сон был нарушен. Придирчиво оглядев коготки на своей лапке, Ури ещё пару секунд задумчиво смотрела в сторону коридора, будто решая, стоит ли игра свеч, и, по всей видимости, решив, что стоит, поднялась.
За то короткое время, что кошка преодолевала небольшое расстояние от кухни до комнаты Гокудеры, за едва прикрытой дверью творилось что-то невообразимое: Ури отчётливо слышала каждый шорох, каждый звук и даже сбивчивое дыхание нарушителей спокойствия. Ури была очень умной кошкой, поэтому та возня, что образовалась на кровати в комнате хозяина, не оставила ей ошибочных представлений, что всё это значило. Она с сожалением вспомнила голубую мисочку, полную белой ароматной жидкости, поразмышляла о несправедливости жизни и всё-таки заглянула в комнату, прежде аккуратно поддев угол двери лапой.
- Цветы мне принёс, да? – рвал и метал Гокудера, в прямом смысле срывая пуговицы с рубашки своего незадачливого любовника, не оставлявшего попытки к бегству. Маленькие пластмассовые кругляшки, не выдерживая напора блондина, разлетались в разные стороны ещё даже до того, как тонкие пальцы сжимали ткань рубашки, и, звеня, «убегали» под кровать, стол или шкаф. Ури с любопытством истинного хищника проследила путь каждой из пуговиц, сделав в голове пометку, непременно вспомнить о них позже.
- На восьмое марта, да? – следующими по плану у Гокудеры значились штаны Ямамото, в которые он тут же и вцепился, стараясь как можно быстрее стянуть с длинных худых ног бейсболиста. Надо отдать должное Такеши, парень вырывался очень энергично, брыкаясь и всячески стараясь скинуть вспыльчивого любовника с себя. Но то ли Гокудера был по-настоящему зол произошедшим, то ли он просто был замечательным наездником у себя на родине, все попытки Ямамото оказались тщетны. Всего несколько минут, и штаны бейсболиста повисли на спинке рабочего стула, а Ури одобрительно мяукнула, глядя на своего хозяина.
- Сначала колготки! – Гокудера сдёрнул последнюю деталь гардероба со своего парня, отправляя её в дальний полёт, и перевернулся к нему лицом. Но неуверенное «Чулки...» Ямамото потонуло в следующем негодующем залпе слов разъярённого блондина.
- Да плевать я хотел! Ты что, совсем все мозги в своём чёртовом бейсболе отбил? – Гокудера говорил быстро, съедая половину окончаний и едва удерживаясь оттого, чтобы не перейти на итальянский. Но даже в таком нервном возбуждении он успевал методично избавляться от одежды, плотно удерживая уже не сопротивляющегося любовника ногами. - Теперь цветы!
Не обращая внимания на небольшую перегруппировку, произошедшую на кровати, Ури с любопытством взглянула в сторону того, что было названо гордым именем «цветы», на деле оказавшимся вениковастого вида букетиком красных гвоздик, изрядно к тому же потрёпанным. Почему он лежал на полу, кошка понимала весьма смутно, искренне удивляясь тому факту, что хозяин, похоже, решил взять её работу на себя.
- Но Гокудера, я же не…
- Я что, баба по-твоему?!
Переведя взгляд рубиновых глаз вновь на хозяина, теперь нервно ищущего что-то в прикроватной тумбочке, Ури тряхнула кисточками на ушах и насторожилась. Напряжение стоящего в коленно-локтевой позе парня было не сравнимо с той всепоглощающей паникой, что охватила Гокудеру. Насколько могла судить о нём Ури с высоты своего кошачьего опыта, парень был не привычен валить партнёра на лапы, да и вообще вести в таком сложном процессе, как зачатие детей. По началу Ури вообще недоумевала, зачем её хозяин и этот лохматый, совершенно чужой в её привычном мирке парень занимаются подобным делом, ведь они оба были самцами, а от двух самцов, как известно, дети не родятся… Но со временем кошка привыкла даже к этому: люди такие глупые, что с ними поделать?
Тут её размышления были прерваны сдавленным стоном, раздавшимся со стороны кровати, и Ури вновь насторожилась, заметав по полу хвостом.
- Гокудерааа… - Ямамото, которого слишком активные действия любовника, похоже, застали врасплох, дёрнулся всем телом и вновь тихо простонал, утыкаясь лбом в сложенные ладони. Ему больно - поняла кошка. И дыхание, частое, прерывистое, практически оглушило её в наполнившей комнату тишине. Ури встревоженно повела ухом, прищуривая глаза, попыталась снова обратить на себя внимание коротким мявом, но не получив даже взгляда в свою сторону, терпеливо замерла. В конце концов, это даже было немного интересно – смотреть.
- Гоку…дера… - следующий полухрип-полувыдох был заглушён звонким шлепком повлажневшей от напряжённой испарины кожи о кожу, и Хаято, оказавшись полностью внутри застывшего бездвижно парня, вытянулся на нём, ещё сильнее вжимаясь в напряжённые ягодицы пахом. Вот теперь Ури могла – если бы умела – сказать, что где-то в глубине её кошачьей души заскребли острые ноготки Бьянки: гибкости светловолосого парня можно было позавидовать.
- Гоку…деррра… - растеклось по комнате вновь, прерывая поток мыслей кошки. Потом отчаянный стон повторился ещё раз, когда блондин начал двигаться, и ещё. Создавалось впечатление, что Ямамото заело, как заезженную пластинку, и он не мог вспомнить больше ни единого слова. Но, обратив внимание на то, как сильно сжимали его пальцы тонкий шёлк простыней, и как часто задышал её хозяин, в свою очередь, оставаясь нем, как рыба, кошка с удивлением отметила, что слушать ей нравится больше.
Это было непривычно и странно, вот так наблюдать со стороны человеческую страсть. Наверное, кто-то из великих ценителей красоты, конечно же, людей, мог назвать её животной, но вот Ури-то точно знала: такой у них нет. Нет этого напряжения, когда всё тело сводит от судорог, а под кожей сталью наливаются мышцы, и всё происходит с почти механической точностью: туда – обратно, вперёд и назад, всё быстрее и быстрее. Будто боясь куда-то опоздать, не успеть, люди отдаются инстинктам необдуманно и слепо, и если их застать в такой момент, остановиться уже не смогут. Умрут ради нескольких минут чистого наслаждения, и не пожалеют. Потому что это того стоило - Ури точно знает. Это видно по замутнённым, словно пьяным от кипящего в крови адреналина, глазам. По губам, хватающим небольшими глотками воздух, чтобы тут же с силой вытолкнуть его обратно. По лоснящимся от пота телам, скользящим так слаженно и синхронно, будто для этого и были созданы.
Гокудера сейчас лохматый, ещё сильнее обычного, его волосы спутаны, намокли у самого затылка, и почти не видно лица. Ури непривычно видеть его таким напряжённым, сосредоточенным, диким. Опять же по-человечески, потому что ни одно животное не станет так нежно льнуть к другому, когда в голове от внутреннего жара испаряются мысли. Он сжимает пальцами Ямамото, сминая подушечками смуглую кожу у самых рёбер, размашисто двигается между упругих ягодиц и молчит – стонет Ямамото. Громко, хрипло, надрывно, его голос дрожит, и парень даже не понимает, насколько. Для него быть в пассиве так же ново, как и для Гокудеры быть, что называется «сверху». Сегодня они поменялись ролями.
- Гокудера… - намного позже, уже тихое, едва слышное, потому что после всего голос охрип, и горло болит от слишком напряжённой работы. Ямамото осторожно шевелится под навалившимся на него худощавым телом Хаято, приподнимается на локтях и заглядывает через плечо. Он немного растерян, и в глазах плещется смятение, какое-то детское и неуместное. Ури недовольно косится на хозяина, чувствуя, что в светловолосой голове вновь творится что-то непонятное, а что – поди разбери.
- Го…
- Да заткнись ты, придурок! – неожиданно вскидывает голову парень, и Ури наконец-то может видеть пунцовые щёки Хаято и его блестящие глаза. Не проходит и секунды, как Гокудера вновь превращается в самого себя, такого же взрывного и взбалмошного, вот только зачем он лезет целоваться – Ури не понимает.
Подрывник, между тем, уже вновь успел перегруппироваться, развернуть, навалиться… и ему совсем плевать, что Ямамото не совсем комфортно вот так – сразу. Он, словно обезумев, обхватил лицо темноволосого парня руками, впился в его губы, настойчиво и жадно, как будто мечтал об этом весь вечер… И Такеши ничего не остаётся, кроме как обнять своего странного любовника в ответ. Он всё никак не может привыкнуть к столь частым сменам его настроения и снова забывает, что Гокудера так маскирует свои чувства.
Они целуются долго, со вкусом, и терпение кошки грозится лопнуть с каждой пролетающей мимо секундой, с каждым тихим полувыдохом-вдохом, глотком воздуха, на миг восполняющим нехватку кислорода тех двоих, у которых, кажется, поздравление готовится затянуться ещё на какое-то время. Когда опасения Ури оправдываются, и дыхание её хозяина сбивается вновь, кошка недовольно стучит хвостом по полу – ну сколько можно-то?
Минутой позже Ури уходит, мысленно хороня в памяти воспоминание о полной свежего ароматного молока миске. А ведь ещё восьмое марта… издеваются.
Конец.
@темы: KHR