Less common than the standard walnut wand, that of black walnut seeks a master of good instincts and powerful insight. Black walnut is a very handsome wood, but not the easiest to master. It has one pronounced quirk, which is that it is abnormally attuned to inner conflict, and loses power dramatically if its possessor practises any form of self-deception. If the witch or wizard is unable or unwilling to be honest with themselves or others, the wand often fails to perform adequately and must be matched with a new owner if it is to regain its former prowess. Paired with a sincere, self-aware owner, however, it becomes one of the most loyal and impressive wands of all, with a particular flair in all kinds of charmwork.
Dragon
As a rule, dragon heartstrings produce wands with the most power, and which are capable of the most flamboyant spells. Dragon wands tend to learn more quickly than other types. While they can change allegiance if won from their original master, they always bond strongly with the current owner.
The dragon wand tends to be easiest to turn to the Dark Arts, though it will not incline that way of its own accord. It is also the most prone of the three cores to accidents, being somewhat temperamental
Великолепное слизеринское трио. Так сказать, в дань моему Забинивскому прошлому.
Хочу личный дредноут, половину Пар Воллена и... и пони.
Команда Тимура Бекмамбетова и Тима Бертона снова в работе. 21 июня на российских киноэкранах появится новый их совместный продукт "Авраам Линкольн: Охотник на вампиров". Убита мать президента Линкольна, и все указывает на вампиров. После этой трагедии Линкольн объявляет войну до полного уничтожения как этим кровососущим гадам, так и их помощникам-рабовладельцам.
В ролях: Мэри Элизабет Уинстед, Доминик Купер, Алан Тьюдик, Джимми Симпсон, Энтони Маки и др.
Я никогда особо не фапал на творения Бертона, но на это хочу сходить оО
Хочу личный дредноут, половину Пар Воллена и... и пони.
Еб@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@ть.
Я уже скоро нану биться головой о стены и стол, чтобы начать уже наконец-то что-то писать. Причем писать по Реборну.
Идеи ведь есть,а руки тянуться только к старым текстам и тексты эти по Гинтаме.
Тсуна-кун, я тебя ждал, честно, если придешь и меня не будет, знай, что я вернусь часам к 11 по своему времени. Так что постарайся дождаться, пожалуйста.
Хочу личный дредноут, половину Пар Воллена и... и пони.
Буквально вчера, после прочтения Банкары, я понял, что хочу замуж за Сорачи-сенсия. Ведь только он может писать про сексуальные пытки, слишком короткие стержни, архимедонов и заплесневевшие булки, цитируя Сартра. Только он способен заставить любого человека в начале арки смеяться до спазмов в животе, а в конце никто не сможет сдержать эмоций и как минимум пустит скупую слезу. Только он пишет сортирные шутки и передает дух настоящих самураев. Наверное, только он начал рисовать мангу потому, что тупо не нашел другой работы. И лишь он может смеяться не только над окружающими, но и стебать самого себя, представляясь всем и каждому в виде Гориллы, которая мечтает стать чизбургером.
- Ненавижу утро, - после этих слов будильник, служивший верой и правдой целую неделю, был отправлен в полет, окончившийся бесславным ударом о стену. Услышав звук бьющегося стекла, Сакомото решился открыть глаза, но тут же зажмурился от нестерпимо яркого света. Наощупь капитан Кайентайна нашел свои очки и с трудом надел их. Вот теперь он снова смог разлепить веки, посверлить взглядом белый потолок и сесть на кровати. Каждое движение отдавалось болью во всем теле, и, исходя из этого, можно было сделать определенные выводы: болит голова - верный признак того, что прошлый вечер удался на славу (уже много лет Сакамото делал выводы о прошедшей ночи исключительно по головным болям - чем сильнее болит голова, тем веселее вчера было, ведь вспомнить что-либо все равно не получалось), а вот боли в руке и спине были явно дурным знаком, значит, Мутсу все-таки смогла его найти в том баре на окраине Хаирмина. - Вот черт, - Сакамото снова откинулся на подушку и прикрыл глаза, честно пытаясь вспомнить хоть что-нибудь из вчера. Перед глазами поплыли картинки: подписание контракта с властями Хаирмина - гадкая планета, если честно, выпивка там дерьмовая - затем был торжественный обмен чемоданами с деньгами и товаром, предложение отметить сделку в «лучшем ресторане», почти вежливый отказ Мутсу от такого предложения, побег от замкапитана в самый захудалый бар, который только можно найти, а потом... потом... Дальше уже работало только воображение Татсумы, и рисовало оно взбешенную Мутсу и многочисленные удары её совсем не легкой руки, после чего она совершенно точно тащила на себе пьяного в стельку босса до корабля. Обычно, каждый раз после подобных ситуаций, Сакамото извинялся по накатанной схеме: он сам лично, превозмогая тошноту и боль во всем теле, шел до ближайшего магазина, в котором покупал самую большую и дорогую коробку конфет, а затем искал цветочную лавку, в которой покупал не менее дорогой букет. Но всегда это покупалось в двух экземплярах, потому что и цветы, и шоколад обычно сразу же выбрасывались Мутсу в мусорную корзину, а мольбы о прощении советовались засунуть в то место, название которого приличные девушки даже говорить стесняются. Но сегодня, судя по тому, что голова болела так, словно Сакамото побывал на Земле, простым букетом и конфетами отделаться точно не получится. Поэтому, оставалось только одно - приготовить для дорогого замкапитана ужин. Спустя полтора часа после своего нелегкого пробуждения Татсума оказался на кухне и сразу же выгнал всех поваров, игнорируя их косые взгляды. С горем пополам он отыскал кулинарную книгу и углубился в её изучение: первые страниц 20 пролистал практически не глядя, а затем воспользовался своим самым любимым из аналитических методов, а именно, методом научного тыка - палец указал на салат с тофу, во второй раз выбор пал на сладкие лепешки. Начать Сакамото решил с простого - включить плиту. На то, чтобы разобраться с этим причудливым изобретением человечества времени ему понадобилось всего ничего, минут десять. Спустя несколько обожженных пальцев, подпаленных бровей и ресниц, кучи ругательств и попыток уничтожить «треклятую машину пыток, которую создавал криворукий идиот» Татсума понял, как включить духовку, и даже как выставить нужную температуру. Довольный собой он снова открыл книгу рецептов и пробежал взглядом по ингредиентам. На бумаге рецепт сладких лепешек выглядел более чем легким, но спустя несколько минут Татсума осознал, что притворить его в жизнь будет крайне затруднительно. Проблемы начались уже с яиц: скорлупа крошилась прямо в чашку, и вытащить её пальцами было крайне затруднительно, но после было только хуже. Сакамото, доставая пакет с верхней полки, высыпал себе на голову всю муку (хотя этот факт его очень порадовал, ведь с белыми волосами Татсума чем-то походил на своего старого друга Кинтоки), затем чуть было не опрокинул кипящий чайник себе на ноги, следом просыпал добрую половину пачки соли на стол. Но апофеозом всей этой ситуации стал мед, который Сакамото не смог донести от холодильника до стола, а уронил стеклянную банку, разливая все её содержимое на пол, и поскользнулся на этом самом содержимом. Последнее, что он помнил, это как сверху на его многострадальную голову полетела чашка с такими же многострадальными разбитыми яйцами.
- Эй, идиот, поднимайся, - это было уже второе нелегкое пробуждение за сегодняшний день для Сакамото, но сейчас вместо будильника, который можно было швырнуть в стену, ото сна его избавил голос Матсу. - Ты что здесь устроил? Белую горячку словил? Решил в повара поиграть, идиота кусок? - ответом на вопросы замкапитана послужил привычный раздражающий её смех. - Нет, это я решил тебе приготовить традиционное японское блюдо - сладкие лепешки с мороженым, - снова смех. - Вот я и говорю, идиот, - Матсу вздохнула и несильно пнула его под ребра. - Вставай, я все равно твою национальную кухню терпеть не могу, - голос её был все таким же раздраженным, однако, если бы Сакамото удосужился открыть глаза, то наверняка успел бы заметить мимолетную улыбку, коснувшуюся самых уголков её губ.